Пресс-релиз по проекту «Безопасный Интернет»
Коммуникация – есть важнейшее свойство живой природы. В ней особое место занимает человек, как единственный вид, способный говорить сквозь время (созвучно религиозным учениям о бессмертии души). Наскальная живопись, дошедшая до нас через тысячелетия, яркий пример того, как художественные символы выступают в качестве послания потомкам. Однако, качественный скачок произошел у людей позднее, с появлением языка и письменности (их трансляторами сквозь время выступала церковь). Именно тогда тексты стали первыми средствами вирусной коммуникации, способной заражать сознание людей новыми идеями. Неслучайно Киплинг считал слова самым сильным наркотиком, который изобрело Человечество. Понятные и общепризнанные символы, образующие слова, обеспечили широкое распространение идей и доминирование на планете человека как вида живых существ. Границы человеческого общения революционно расширились с появлением гаджетов, порожденных симбиозом бинарного языка и цифровой электроники. Именно благодаря им мы сегодня имеем глобальную человеческую коммуникацию, в основе которой лежит словесная конструкция – контент, создающий новую реальность. Видимо, именно поэтому возник соблазн контролировать ее, основанный на чрезвычайном любопытстве человека и его значительной зависимости от содержания получаемых контентов. Однако главное достоинство коммуникации лежит не в возможности контролировать реальность, а в способности обрести человеческому виду вечность (за счет генерации и передачи потомкам инновационных знаний и культурно-нравственных ценностей, снижающих риски реализации надвигающихся вызовов и гарантирующих сохранение и развитие вида).
В этом контексте злоумышленниками следует считать создателей контента, побуждающего личность к деструктивным действиям. Такой (деструктивный) контент оказывает разрушающее воздействие на человека, а глобальная коммуникация открывает злоумышленникам заманчивые перспективы управления массовым сознанием. Отсюда борьба с распространением деструктивного контента приобретает особую значимость в настоящее время, так как он сеет хаос и не должен формировать будущее. Благородство миссии специалистов в области информационной безопасности, прежде всего, видится именно в этом.
Глобальность обозначенной проблемы требует учета ее геополитической составляющей. И дело здесь в том, что действующая стратегия национальной безопасности США, как лидера западной цивилизации, не оставляет надежд на миролюбивую внешнюю американскую политику в отношении России. С другой стороны, привлекательность для Запада российских природных ресурсов и затруднительность их захвата в результате военной агрессии перемещает противоборство в информационное пространство с надеждой развалить РФ через атаки ее граждан деструктивным контентом, девальвирующим культурные ценности и традиции, нацеленным на нравственную деградацию и духовное обнищание населения, порождающим национальную и религиозную рознь в обществе. Как следствие, ареной этого ожесточенного противоборства сейчас стали столь популярные социальные сети.
Сила и риски России, вытекающие из ее многонациональности и культурного разнообразия, диктуют в ходе вышеуказанного информационного противоборства необходимость учета регионального аспекта. Природные, этнические и религиозные различия субъектов РФ исторически сформировали весьма пеструю ментальность ее регионов, которая, несомненно, отразилась и на их пользователях Интернет-пространства. Информационная модель такого пользователя может существенно розниться для территорий Российской Федерации (свыше 100 народностей, 11 часовых поясов и 8 климатических зон), что перемешает центр тяжести разворачивающегося информационного сражения в республики, края и области РФ.
Федеральные обобщения в данном случае весьма напоминают поиск «средней температуры по больнице». Поэтому именно модель регионального Интернет-пользователя (РИП), отражающая его коммуникационные предпочтения в социальных сетях и сообществах, должна лежать в основе этой битвы, включая процедуры выявления деструктивных контентов, измерения их параметров и оценки ареала распространения, оперативное противодействие. Уместно здесь отметить тот факт, что практикуемое при противоборстве блокирование источников деструктивных контентов и даже целых Интернет-сервисов (Китай) малоэффективно в долгосрочной перспективе.
Напротив, остро необходим инструментарий, который оперативно (по возможности, в реальном масштабе времени) будет реагировать на контент-атаки. В виду обилия и изощренности последних, осуществлять вышеизложенное в ручном режиме далее не представляется возможным. Теперь это придется делать в автоматизированном режиме, программным путем идентифицирую вредоносы и оценивая их опасность в региональном Интернет-пространстве. При этом исключительно организационно-правовое реагирование дает значительное отставание в информационной борьбе. Здесь нужна оперативная контр-пропаганда в Интернет-сообществах (телевидения, которое мало смотрит молодежь, тут явно недостаточно), опирающаяся на предлагаемый программный инструмент и модель РИП, в каждом субъекте РФ.